«Если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть, к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город» (Евреям 11:15-16).
Тихий августовский вечер. Еще вроде бы еще и не осень, но в воздухе уже висит запах опавшей листвы и осенних яблок. Солнце уже не стоит так высоко над горизонтом, как в июле. Розовый окрас неба напоминает о том, что уже совсем скоро сумерки, а потом и ночь вступят в свои полные права. Легкое дуновение ветерка – уже не летнего, горячего, но еще и не осеннего, с его острой прохладцей – навевает воспоминания...
Я стояла перед огромным, еще недостроенным коттеджем, окруженным таким же огромным, кирпичным забором. Несмотря на вечернее время, работа по строительству была в самом разгаре. Видно, хозяину натерпится поскорее въехать в свой новый дом, расположившийся в самом престижном, и, с другой стороны, в самом уютном месте города – рядом с Волгой и лесом. Рабочие-строители увлечены работой, и только мое появление перед домом отвлекло их от дела. Некоторые даже отложили в сторону свои мастерки, чтобы понять, что в этом еще недостроенном, пока неприглядном доме могло столь привлечь проходившую мимо девушку.
...А я как вкопанная стояла перед этой треэхэтажной кирпичной коробкой и не могла отвести взгляда, но, глядя на нее, видела нечто совсем другое. Перед моим взором так ясно предстал маленький аккуратный, одноэтажный домик за скромным деревянным забором. Две огромные ели, расположившиеся во дворе прямо за калиткой по обе стороны от асфальтированной дорожки, как молчаливые великаны добродушно встречали всех входящих. Стены дома покрашены в нежно-бежевый цвет... Крыльцо, выложенное плитками из серого мрамора... Гараж... Теплица... Сад... Все здесь было сделано со вкусом, а главное с огромной любовью руками мудрого, заботливого хозяина...
Еще несколько месяцев назад все это было здесь... именно на этом месте...
Слезы текли из моих глаз, когда одна за другой перед моими глазами начали вставать картины из далекого прошлого.
Вот четырехлетняя девочка с короткой стрижкой и набок зачесанными волосами в одних трусиках катается на больших качелях. Постепенно они раскачиваются все выше и выше. У девчушки захватывает дух.
Бабушка зовет обедать. Из дома приятно пахнет свежесваренным борщом. На плите доходит гуляш на второе, а на окне уже стынет фруктовый кисель в небольших, глубоких, аккуратных тарелочках.
Дедушка приезжает с работы на обед. И мгновенье спустя они уже втроем садятся за накрытый стол. Девчушке здесь так спокойно, надежно и уютно. И кажется ей, что в этом – весь необъятный мир... И эта девчушка – я...
А вот летнее утро в том же доме. Воскресный день. В доме тихо. Все еще спят. Я на цыпочках крадусь на веранду, где спит наша собака, восточно-европейская овчарка, Альба. У меня есть заветная мечта – подойти к ней незамеченной. Но и в этот раз мои попытки не увенчались успехом – когда я уже была в каком-то шаге от нее, Альба открыла глаза и посмотрела на меня своим добрым, умным взглядом.
Вспомнилось мне и то, как зимой мы ходили с дедушкой на лыжах. Еще с вечера проверяли и готовили свое спортивное снаряжение, чтобы утром только встать, налить в термос свежего чая, встать на лыжи и двинуть в лес. Мы шли, никуда не спеша. Просто общались. Дедушка показывал мне следы разных диких животных, учил различать их. Мы просто любовались красотой и тишиной зимнего леса. А главное – через такое время, проведенное вместе, мы становились ближе друг к другу.
Вспомнилось, как дедушка учил меня читать... Как я помогала бабушке печь пироги. Как внимательно, бережно, с какой любовью они ухаживали за мной, когда мне случалось заболеть... Как мы ездили все вместе далеко-далеко в лес за грибами... Вспомнилось, как мы ждали дедушку с охоты... Как он привозил мне «подарки от лисички»... Вспомнились будни и праздники... радости и печали, которые мы разделяли вместе...
Вспомнились и слова поэта Евтушенко о том, что «дому идет быть надышанным уймой детей и гостей»... И надо сказать, этот дом был именно таким.
...Мне многое вспомнилось. Но... надо было идти, чтобы не привлекать к себе чрезмерное внимание окружающих.
Я пошла обратно, по той же дороге, которой и пришла к дому. Пошла по дороге, которой ходила раньше очень часто. Именно по этой дороге несколько месяцев назад я ушла из этого дома в последний раз. Дом был продан...
Тогда, уходя, я понимала, что больше никогда сюда не вернусь. Понимала, что это место с того дня больше никогда не будет прежним. Понимала, что будет стерто последнее реальное напоминание о моем детстве, о беззаботном времени в кругу заботливых бабушки и дедушки. Понимала, что будет порвана последняя ниточка, связывающая меня с родными и дорогими мне людьми...
Я в последний раз обернулась, чтобы посмотреть... чтобы навсегда запомнить... чтобы никогда не забыть... чтобы крепко запечатлеть в памяти и навсегда сохранить в своем сердце домик, в котором живет детство...
Этот маленький домик, который есть в сердце каждого из нас, является лишь тенью, предзнаменованием, напоминанием того Дома, где тебя всегда любят и ждут, где тебе всегда рады... Небесного Дома, который приготовил для тебя твой любящий Бог.
Елена Сидоренко,
г. Тверия, Израиль
Мне 32 года. Приняла спасение в 1993 году. До 2005 года проживала в г.Тольятти и была членом церкви "Скиния Веры". В настоящее время проживаю с мужем в Израиле, в городе Тверия и являюсь членом церкви "Пниэль" e-mail автора:sev-79@bk.ru
Прочитано 5584 раза. Голосов 4. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Прекрасно , тонко, душевно !!!
Честно, наворачиваются слёзы !
Видно , что автор с большой душой и
большой верой ! Комментарий автора: Большое спасибо за Вашу оценку!
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
